Тамара Курдюмова - Литература. 6 класс. Часть 1
Облик города или даже маленькой деревни во многом определяется местом, на котором они расположены. Так, Москва стоит на семи холмах, а есть города, раскинувшиеся в долинах между гор. Лицо любого населенного пункта определяется и архитектурой зданий, которые характерны для той или иной эпохи. Только то, что знакомо, мы легко можем себе представить. Мишка Нахалёнок из «Донских рассказов» Шолохова, который видел только одноэтажные избы, представлял себе большой город: раз дома в нем высокие, значит, это изба стоит на избе, а на той – еще изба…
Культурный человек сразу отличит архитектурный облик Средневековья от облика современного города. Человечество бережет приметы ушедшего времени. На старинных постройках вы видите специальные охранные надписи.
В домах любого времени есть комнаты разного назначения с набором привычных вещей. Эти столы и стулья, шкафы и кровати, занавески и светильники составляют интерьер – внутреннее убранство комнаты, кабинета, столовой, прихожей, вообще любого помещения.
Мир вещей несет на себе приметы времени.
Вопросы и задания1. Как вы представляете себе мир вещей, которые окружают нас в сказках? Назовите те предметы, которые вы первыми вспомнили.
2. Опишите те приметы времени, которые вы видели на иллюстрациях В. М. Васнецова, И. Я. Билибина.
3. Что отличает мир былин от сказочного мира? Опишите снаряжение и вооружение былинного богатыря, которые вы встречали в тексте былин или на репродукциях картин.
4. Какие приметы Средневековья находим мы в описаниях былин?
1. Какие вещи, которые употреблялись в далеком прошлом, дожили до наших дней?
1. Составьте словарик вещей и предметов, которые вы найдете на страницах любого из произведений о далеком прошлом. Отметьте в нем те вещи и предметы, которые уцелели в нашем быту до настоящего времени.
Литература XIX века
В. А. Жуковский, С. Т. Аксаков, И. А. Крылов, В. Ф. Одоевский, А. С. Пушкин, М. Ю. Лермонтов, И. С. Тургенев, Н. А. Некрасов, Л. Н. Толстой, Ф. М. Достоевский, А. П. Чехов, Н. Г. Гарин-Михайловский
Незабываемый мир детства и отрочества
Всего один двадцатый век отделяет нас от века девятнадцатого, который иногда называют «железным». Нам знакомы писатели этого века и понятны судьбы людей, о которых они повествуют. В этом веке возникла специальная литература для детей и юношества: дети и подростки получили свою собственную литературу.
Конечно, и раньше на страницах художественной литературы появлялись герои разных возрастов. Но теперь молодые герои стали главными героями. Во множестве автобиографических произведений, которыми богат XIX век, именно подросток – герой повествования об отрочестве. У писателей, которые делятся с нами воспоминаниями о своей «пустыне отрочества», были разные судьбы. Но у всех есть одно общее качество – они с нежностью и уважением вспоминают начало своей жизни. При этом им до́роги не только удачи и маленькие, в масштабах возраста, победы, но даже ошибки и неудачи.
Рассказы о жизни людей этого века, в том числе и подростков, пройдут перед вами и дадут представление о целой эпохе жизни людей в России и за ее пределами.
Василий Андреевич Жуковский (1783–1852)
В Третьяковской галерее в Москве есть портрет Василия Андреевича Жуковского, созданный в 1816 году знаменитым художником Орестом Кипренским.
На этом портрете мы видим молодого сочинителя на фоне пейзажа: башни средневекового замка, ненастное облачное небо. Картина написана в духе того времени – портрет, созданный Кипренским, отражает поэтические мотивы творчества Жуковского. Грустью наполнены и лирические произведения Жуковского – поэта-романтика. Он часто обращался к картинам средневековья и ярким образам фольклора.
Поэзия Жуковского была популярна среди современников. Его стихи пронизаны удивительной музыкальностью. Пушкин писал:
Его стихов пленительная сладость
Пройдет веков завистливую даль,
И, внемля им, вздохнет о славе младость,
Утешится безмолвная печаль
И резвая задумается радость.
Много мелких деталей сохранила память современников о жизни и облике Жуковского, о его доброте и желании помочь в беде друзьям и совершенно чужим людям.
Особенно доброжелательно относился поэт к детям, обладая несомненным педагогическим талантом. Много лет Василий Андреевич был воспитателем и наставником будущего царя Александра II. Он следил за его образованием и помогал в решении многих жизненных проблем. И когда в Царском Селе царским детям был подарен остров на одном из озер, они «насадили деревьев и цветов, выстроили кирпичный домик, сделали для него мебель. И уже позже, взрослым, Александр поставил туда бюст Жуковского – в воспоминание о счастливых днях детства». Так пишет об этом периоде жизни Жуковского писатель XX века Борис Зайцев.
У Василия Андреевича Жуковского было драгоценное качество – доброта. С юных лет он был таким доброжелательным человеком, что те люди, которые были рядом с ним, становились его верными друзьями. И тема дружбы постоянно звучала в его произведениях.
Прочтите его стихотворение, которое так и называется «Дружба».
Дружба
Скатившись с горной высоты,
Лежал на прахе дуб, перунами разбитый;
А с ним и гибкий плющ, кругом его обвитый…
О Дружба, это ты!
Наверное, это произведение можно назвать и стихотворением, и притчей: даже ученикам понятна его аллегория. Как гибкий плющ обвивал ствол и ветви мощного дуба, когда тот был в расцвете сил, так он остался вместе с ним и тогда, когда дуб оказался накануне гибели. Как бы мы ни определили жанр этого произведения, оно говорит о преданной дружбе.
Умея преданно дружить, поэт, даже обращаясь к картинам природы, всегда связывал с ней это благородное свойство, которое было одной из важнейших тем его творчества.
Так в своей элегии, грустном по настрою стихотворении «Вечер», рисуя поэтические картины летнего вечера, он прежде всего и более всего вспоминает о дружбе:
Где вы, мои друзья, вы, спутники мои?
Ужели никогда не зреть соединенья?
………………………
Где клятвы, данные природе,
Хранить с огнем души нетленность братских уз?
И где же вы, друзья?..
………………………
Картины природы, неразрывно связанные с темой дружбы, вы часто встретите в стихах Жуковского, как и в стихах Пушкина.
Вот строфы из того же стихотворения «Вечер», которые вошли в оперу П. И. Чайковского по повести А. С. Пушкина «Пиковая дама».
Уж вечер… облаков померкнули края,
Последний луч зари на башнях умирает;
Последняя в реке блестящая струя
С потухшим небом угасает.
Все тихо: рощи спят; в окрестности покой;
Простершись на траве под ивой наклоненной,
Внимаю, как журчит, сливался с рекой,
Поток, кустами осененный!
Как слит с прохладою растений фимиам!
Как сладко в тишине у брега струй плесканье!
Как тихо веянье зефира по водам
И гибкой ивы трепетанье!
Баллада
Давайте познакомимся теперь с жанром баллады. Вспомним, что баллада развилась из народной плясовой песни, распространенной во Франции, а затем в Италии. Широкое развитие получили исторические баллады в Англии и Германии. Многие русские поэты XIX и XX веков обращались к жанру баллады.
Баллада – лироэпическое стихотворное произведение с ярко выраженным сюжетом исторического или бытового характера, в котором часто используются темы и герои из мифов.
Почитайте баллады Жуковского – поэтические произведения на сюжеты исторических событий или легенд и преданий. Они часто рассказывают о битвах и гибели героев, об их смертельных схватках с врагами… Как правило, герои баллады – смелые, неподкупные и благородные люди – вызывают сочувствие и восхищение читателей. Это действительно герои в настоящем смысле этого слова. Нас привлекают их облик, поступки и то, как они следуют велениям своей чести.
Кубок
(В. А. Жуковский)
«Кто, рыцарь ли знатный иль латник простой,
В ту бездну прыгнет с вышины?
Бросаю мой кубок туда золотой:
Кто сыщет во тьме глубины
Мой кубок и с ним возвратится безвредно,
Тому он и будет наградой победной».
Так царь возгласил, и с высокой скалы,
Висевшей над бездной морской,
В пучину бездонной, зияющей мглы
Он бросил свой кубок златой.
«Кто, смелый, на подвиг опасный решится?
Кто сыщет мой кубок и с ним возвратится?»
Но рыцарь и латник недвижно стоят;
Молчанье – на вызов ответ;
В молчанье на грозное море глядят;
За кубком отважного нет.
И в третий раз царь возгласил громогласно:
«Отыщется ль смелый на подвиг опасный?»
И все безответны… вдруг паж молодой
Смиренно и дерзко вперед;
Он снял епанчу[4], и снял пояс он свой;
Их молча на землю кладет…
И дамы, и рыцари мыслят, безгласны:
«Ах! юноша, кто ты? Куда ты, прекрасный?»
И он подступает к наклону скалы,
И взор устремил в глубину…
Из чрева пучины бежали валы,
Шумя и гремя, в вышину;
И волны спирались, и пена кипела:
Как будто гроза, наступая, ревела.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом;
Пучина бунтует, пучина клокочет…
Не море ль из моря извергнуться хочет?
И вдруг, успокоясь, волненье легло;
И грозно из пены седой
Разинулось черною щелью жерло;
И воды обратно толпой
Помчались во глубь истощенного чрева;
И глубь застонала от грома и рева.
И он, упредя разъяренный прилив,
Спасителя-Бога призвал…
И дрогнули зрители, все возопив, —
Уж юноша в бездне пропал.
И бездна таинственно зев свой закрыла:
Его не спасет никакая уж сила.
Над бездной утихло… в ней глухо шумит…
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец отважный, прости!»
Все тише и тише на дне ее воет…
И сердце у всех ожиданием ноет.
«Хоть брось ты туда свой венец золотой,
Сказав: кто венец возвратит,
Тот с ним и престол мой разделит со мной! —
Меня твой престол не прельстит.
Того, что скрывает та бездна немая,
Ничья здесь душа не расскажет живая.
Немало судов, закруженных волной,
Глотала ее глубина:
Все мелкой назад вылетали щепой
С ее неприступного дна…»
Но слышится снова в пучине глубокой
Как будто роптанье грозы недалекой.
И воет, и свищет, и бьет, и шипит,
Как влага, мешаясь с огнем,
Волна за волною; и к небу летит
Дымящимся пена столбом…
И брызнул поток с оглушительным ревом,
Извергнутый бездны зияющим зевом.
Вдруг… что-то сквозь пену седой глубины
Мелькнуло живой белизной…
Мелькнула рука и плечо из волны…
И борется, спорит с волной…
И видят – весь берег потрясся от клича —
Он левою правит, а в правой добыча.
И долго дышал он, и тяжко дышал,
И Божий приветствовал свет…
И каждый с весельем: «Он жив! – повторял. —
Чудеснее подвига нет!
Из темного гроба, из пропасти влажной
Спас душу живую красавец отважный».
Он на берег вышел; он встречен толпой;
К царевым ногам он упал;
И кубок у ног положил золотой;
И дочери царь приказал
Дать юноше кубок с струей винограда;
И в сладость была для него та награда.
«Да здравствует царь! Кто живет на земле,
Тот жизнью земной веселись!
Но страшно в подземной таинственной мгле…
И смертный пред Богом смирись:
И мыслью своей не желай дерзновенно
Знать тайны, им мудро от нас сокровенной.
Стрелою стремглав полетел я туда…
И вдруг мне навстречу поток;
Из трещины камня лилася вода;
И вихорь ужасный повлек
Меня в глубину с непонятною силой…
И страшно меня там кружило и било.
Но Богу молитву тогда я принес,
И Он мне спасителем был:
Торчащий из мглы я увидел утес
И крепко его обхватил;
Висел там и кубок на ветви коралла:
В бездонное влага его не умчала.
И смутно все было внизу подо мной
В пурпуровом сумраке там,
Все спало для слуха в той бездне глухой;
Но виделось страшно очам,
Как двигались в ней безобразные груды,
Морской глубины несказанные чуды.
Я видел, как в черной пучине кипят,
В громадный свиваяся клуб:
И млат водяной, и уродливый скат,
И ужас морей однозуб;
И смертью грозил мне, зубами сверкая,
Мокой[5] ненасытный, гиена морская.
И был я один с неизбежной судьбой,
От взора людей далеко;
Один меж чудовищ с любящей душой,
Во чреве земли, глубоко
Под звуком живым человечьего слова,
Меж страшных жильцов подземелья немова.
И я содрогался… вдруг слышу: ползет
Стоногое грозно из мглы,
И хочет схватить, и разинулся рот…
Я в ужасе прочь от скалы!..
То было спасеньем: я схвачен приливом
И выброшен вверх водомета порывом».
Чудесен рассказ показался царю:
«Мой кубок возьми золотой;
Но с ним я и перстень тебе подарю,
В котором алмаз дорогой,
Когда ты на подвиг отважишься снова
И тайны все дна перескажешь морскова».
То слыша, царевна с волненьем в груди,
Краснея, царю говорит:
«Довольно, родитель, его пощади!
Подобное кто совершит?
И если уж должно быть опыту снова,
То рыцаря вышли, не пажа младого».
Но царь, не внимая, свой кубок златой
В пучину швырнул с высоты:
«И будешь здесь рыцарь любимейший мой,
Когда с ним воротишься ты;
И дочь моя, ныне твоя предо мною
Заступница, будет твоею женою».
В нем жизнью небесной душа зажжена;
Отважность сверкнула в очах;
Он видит: краснеет, бледнеет она;
Он видит: в ней жалость и страх…
Тогда, неописанной радостью полный,
На жизнь и погибель он кинулся в волны…
Утихнула бездна… и снова шумит…
И пеною снова полна…
И с трепетом в бездну царевна глядит…
И бьет за волною волна…
Приходит, уходит волна быстротечно:
А юноши нет и не будет уж вечно.
1. Почему царь предлагал своим подданным нырнуть за кубком? Какие чувства он вызывал у них этим предложением?
